Процесс обретения голоса пролетариатом и создание автобиографических текстов в 1930-е гг. не были прерогативой исключительно уральской литературы. «Автобиографический роман являлся эмбриональной формой пролетарской прозы» [Анисимов, Динамов 2001: 211], – отмечали И. Анисимов и С. Динамов, анализируя автобиографии рабочих, представленные в западной литературе 1920-х гг., с ее крепнущим, по мнению критиков, пролетарским голосом. В русской литературе автобиографии рабочих стали появляться тогда же, хотя ни одно из подобных произведений не получило общесоюзную известность. К 1930-м гг. процесс создания автобиографии пролетариатом, совпав с рапповской мобилизацией ударников в литературу, приобрел массовый характер, а в середине 1930-х советская и мировая литература получила такие автобиографические произведения, как роман «Как закалялась сталь» (1928–1934) Н. Островского и «Педагогическая поэма» (1935) А. Макаренко.

Нельзя не заметить, что массовый характер автобиографизма в стране преобразовывал само представление о литературном творчестве. Многие из новоявленных автобиографов, вполне предсказуемо, ориентировались на классическую для данного жанра трилогию М. Горького «Детство», «В людях», «Мои университеты», однако большинство желающих поделиться своим биографическим опытом, писало непосредственно «с жизни», имея дело с голой фактографией и весьма смутно представляя особенности литературного мастерства. «В книге дана правда без всяких отклонений. Ведь писал ее не писатель <…> Писал ее кочегар» [Островский 1974: 292], – оправдывал художественные недостатки своего романа Н. Островский. Но именно творчесвто кочегара нашло путь к миллионам сердец в стране и за рубежом. Не художественное мастерство, но жизнь автора судили читатели автобиографий.

Уральцы внесли вклад в актуализацию автобиографического жанра в советской литературе 1930-х гг. Автобиографические произведения сделали всесоюзно известными таких региональных писателей, как А. Кореванова («Моя жизнь»), А. Авдеенко («Я люблю»), Б. Горбатов («Мое поколение»), а также упрочили литературную славу А. Бондина («Моя школа»). Еще один автобиографический роман этого времени «Так начиналась жизнь» А. Савчука хоть и не получил большую известность в рамках Союза, но вошел в золотой фонд советской литературы Урала, о чем свидетельствуют переиздания книги в регионе массовыми тиражами.

Автобиографии уральцев при внешнем своем зримом различии имели глубинную связь, что выражалось и в отношении к действительности (сугубо пролетарском) и в наличии общих художественных параметров. Разнообразила произведения жизненная участь героев-пролетариев: история крестьянки (А. Коревановой), судьба потомственного рабочего (А. Бондин), путь в жизнь беспризорника (А. Авдеенко), первые шаги «детей Революции» (Б. Горбатов). Разным оказывалось отношение к Уралу, которое во многом зависело от того, насколько крепко связана судьба автора с данным регионом. Например, Кореванова и Бондин родились на Урале (в Ревде и Нижнем Тагиле), не часто покидали его пределы и воспринимали край как свою родину. Авдеенко и Савчук попали на Урал волей рока: Авдеенко прибыл в Магнитогорск с Украины после скитаний по России, Савчук родился в Варшаве и прошел путь от Польши, через Украину, Сибирь, Дальний Восток и Кубань до Свердловска. Авдеенко был склонен считать Урал своей второй родиной, Савчук относился к нему как к очередному месту обитания (уральский период жизни писателя не вошел в его автобиографическое произведение), хотя именно в Свердловске его писательский труд получил признание.

Объединяло автобиографии уральцев многое. В первую очередь, названия произведений, семантически связанные с универсальными понятиями жизни и судьбы человека и в то же время особо акцентирующие авторскую индивидуальность: «Так начиналась жизнь», «Моя жизнь», «Моя школа», «Мое поколение», «Я люблю». Несмотря на номинативные отголоски «Моих университетов» М. Горького (Кореванова и Бондин открыто называли его своим учителем 1), названия книг уральских авторов указывали на уникальность представляемого биографического материала. Неудивительно, что пролетарские автобиографы после выхода в свет книг становились такими же героями эпохи, как, например, стахановцы, папанинцы, герои-летчики, герои-пограничники, герои-пионеры и т. д. Авдеенко так и остался в восприятии читателей как беспризорник, перевоспитанный советской властью. Кореванова – как крестьянка, в новой жизни преодолевшая классовую ограниченность и выдвинувшаяся в ряды ударниц женотдела. Савчук воспринимался также как и его автобиографический герой: красноармейцем по призванию, что подтвердилось в дальнейшем и фактом его гибели: 13 апреля 1943 г. на 2-м Белорусском фронте. За Бондиным закрепилось звание писателя-рабочего. «У него был свой путь в литературу, выстраданный путь рабочего самородка. Этот путь открыла ему партия, поднявшая тысячи талантливых тружеников для творческой работы на благо народа. Путь этот вел на завод, в самую гущу жизни. Кровно связанный с интересами рабочей массы, Алексей Петрович стал выразителем ее дум и настроений, первым советским писателем Урала» [Боголюбов 1948: 30], – весьма показательно характеризовал судьбу Бондина уральский критик и литературовед К. Боголюбов.

Объединяла пролетарские автобиографии установка на некую «правду жизни». Лишь Бондин был профессиональным писателем, знал роль вымысла в моделировании художественной действительности, ориентировался при создании книги на трилогию Горького, остальные писали, ведомые самим динамизмом своих биографий, а также, порой весьма скромными литературными способностями. В какой-то степени писателями Авдеенко и Кореванову сделали критики, подошедшие к их автобиографиям как к явлениям сугубо литературным. «Авдеенко не боится сюжетной динамичности, роман почти все время движется на высоких точках, действие идет бурно и напряженно» [Динамов 1933], – отмечал С. Динамов, словно забывая, что «Я люблю» писал не профессиональный литератор, а машинист.

Общим в пролетарских автобиографиях оказывался также путь героя, словно бы иллюстрирующий советскую историографию. Каждый из героев автобиографий проходил одну школу жизни, которая начиналась с сиротства и нищеты, нужды и тяжелого труда при царском режиме и завершалась перерождением человека после революции, вхождением его в ряды ударников, лучших представителей нового общества: кто был ничем, становился всем.

Так, герой Авдеенко, рожденный в семье украинских шахтеров, до революции был вынужден жить с сумасшедшим, бьющим всю семью дедом и отчаявшимся (после смерти деда и матери) отцом в Собачеевке и Гнилых Оврагах, там, где в убогих землянках обитала такая же беднота, спившийся пролетариат, самогонщики, воры, жулики. Большая при жизни взрослых семья погибла: осиротевшие дети, не найдя куска хлеба, забились в печь и умерли, только одному Саньке (герою «Я люблю») удалось, пошевелившись на возу мертвецов, спастись. Санька попал в руки хорошей женщины, заменившей ему мать, но не надолго: жизнь вынудила его стать беспризорником. Он завязал дружбу с воровской компанией Крылатого и начал скитаться по России, добывая деньги на еду, алкоголь, карты. Первая попытка социализации Саньки была связана с оренбургским детприемником, откуда он, привыкший к вольной воровской жизни, бежал. Неудачен оказался и опыт служения в Красной армии, когда Санька, помогающий машинисту на бронепоезде, попался на глаза командира с чужой бутылкой спирта, после чего его выгнали из отряда. Новая жизнь для героя оказалась связана с Магнитогорском, где он нашел свое место. Новая жизнь наполнилась светом и стала одухотворена: Санька впервые в своей трудной жизни оказался счастлив – он почувствовал свою востребованность для общества и узнал любовь женщины.

Каждая из представленных автобиографий имела аналогичную схему развертывания судьбы героя. Только Бондин завершил действие «Моей школы» до наступления революции. Однако главный герой романа в финале произнес следующие слова: «Я еду к моим уральским братьям, где родился и рос. И чувствую сейчас в себе силу сознания, и подготовленного жизнью, укрепленного встречами с людьми. Что-то настойчиво зовет меня идти дальше по пути непрерывной борьбы с ненавистным царским самодержавием» [Бондин 1948, III: 265]. Герой верил, что его дело, его борьба принесут результаты: новая, счастливая жизнь обязательно наступит. Финал при всей его открытости вполне ясен: правоту героя доказала эпоха создания романа.

Наконец, последнее, что объединяло пролетарские автобиографии – уверенность авторов в поучительности своего жизненного опыта. О необходимости донести свой опыт до молодежи открыто говорила Кореванова в финале своего романа, «пионерам – верной смене комсомола» [Бондин 1948, III: 5] посвятил «Мою школу» Бондин. Писателей во многом поддержал и Горький, обозначивший читательский адрес – молодежь Страны Советов – в «Предисловии» к «Моей жизни» [Горький 1938: 7–9] и выдвинувший роман Бондина в серию книг о детстве наряду с произведениями Толстого и Аксакова 2. Вера в поучительность своего жизненного опыта оказалась достаточно продуктивна и, в конечном итоге, принесла уральским писателям славу: Бондин, Авдеенко, Кореванова стали упоминаться в главных литературных изданиях страны и в 1934 г. были делегированы уральским отделением ССП на Первый Всесоюзный съезд советских писателей.

Примечания

1. См. письма названных писателей М. Горькому в свердловской газете «За Магнитострой литературы»: Кореванова А. Учусь у вас // За Магнитострой литературы. 1932. № 12; Бондин А. Моему учителю // Там же.

2. В газете «Правда» от 16 января 1936 г.

Список использованной литературы:

1. Анисимов И., Динамов С. Проблемы пролетарской литературы на Западе (проблемы автобиографического романа) / И. Анисимов, С. Динамов // Опыт неосознанного поражения: Модели революционной культуры 1920-х годов. – М., 2001.

2. Боголюбов К. В. Писатель-рабочий. Биографический очерк / К.В. Боголюбов // Бондин А. П.. Собр. соч.: В 3 тт. / А.П. Бондин – Свердловск, 1948. Т. 1.

3. Бондин А. П. Моя школа / А.П. Бондин // Бондин А. П.. Собр. соч.: В 3 тт. / А.П. Бондин – Свердловск, 1948. Т. 3.

4. Динамов С. Рождение нового художника. «Я люблю» А. Авдеенко / С. Динамов // Литературная газета. – 1933. – № 44. - 23 сент.

5. Островский Н. А. Слово к зарубежным братьям / Н.А. Островский // Н. А. Островский. Собр. соч.: В 3 тт. / Н.А. Островский. – М., 1974.– Т. 2.

Подлубнова Юлия
Альманах современной науки и образования. 2008. № 8 (15). Ч. 2. Тамбов: Грамота, 2008. С. 150–151